Владимир Микоян - 3
… Когда я учился в девятом классе, у меня появилась первая девушка, за которой я ухаживал, - Каля (Калерия) Казюк. Мы с ней ходили в кино и на танцы, была она пару раз в нашей компании. Сколько себя помню, я интересовался и был увлечён авиацией. Я читал книги по истории авиации, о полярных экспедициях Амундсена, Нобиле, о нашем знаменитом тогда полярном лётчике Борисе Чухновском. Был у нас очень популярен американский лётчик Чарльз Линдберг, впервые перелетевший в 1927 году из США в Европу через океан в одиночку на одномоторном самолёте. Линдберг побывал и в СССР, а позже, посетив Германию, он в беседе с Гитлером, а также в печати, не очень лестно отозвался о советской авиации. Во всяком случае, его имя в нашей стране официально больше не упоминалось. Известен был и полярный лётчик Вилли Пост (слепой на один глаз), совершивший первый кругосветный перелёт…
… Я наизусть знал имена и фамилии лётчиков, спасавших их, которые первыми получили звание Героев Советского Союза (и сейчас повторю их без запинки). Я читал всё, что писалось о рекордных полётах Шестакова, Громова, Чкалова, Коккинаки, Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко и других. Волновали воображение исключительно смелые перелёты из Москвы в США через Северный полюс в 1937 году на одномоторном самолёте АНТ-25 вначале Чкалова, Белякова и Байдукова и вслед за ними – Громова, Данилина и Юмашева. Как-то, возвращаясь из школы, я увидел (какое счастье для мальчика, увлекающегося авиацией!) Чкалова и Байдукова, выходивших из машины, красивого «паккарда», подаренного Валерию Павловичу в США после перелёта через полюс. На дверце машины выделялась надпись небольшими латунными буквами «В. П. Чкалов». В 1936 году началась гражданская война в Испании, затем бои на озере Хасан и реке Халхин-Гол против японцев.… Позже рассказывали о воевавшем в небе Испании М. Н. Якушине, впервые в мире, сбившем самолёт ночью. Премьер Испании подарил ему и возглавлявшему там советских лётчиков-истребителей Анатолию Серову по автомашине «Крайслер»…
…Говоря о некоторых авиационных событиях, людях и фактах, повлиявших на выбор мною профессии, я должен упомянуть и своего дядю, Артёма Ивановича. Он в те годы учился на инженерном факультете Военно-воздушной академии РККА им. проф. Н. Е. Жуковского. Ануш (как звали его все друзья и близкие, а также и мы, его племянники), также как и другой дядя, Гай Туманян…
… В военном лагере спецшколы после 8-го класса я подружился с двумя одноклассниками – Александром Бабешко и Андреем (Эндрэ) Кертесом и дружил с ними все последующие годы. Окончив в артиллерийской школе 9-й класс, мы втроём перешли в обычную, 114 среднюю школу (на Садово-Кудринской улице), чтобы потом пойти в авиацию (авиационных спецшкол тогда не было), а Тимур переходить не стал – не хотел расстраивать Ворошилова уходом из военной школы…
…Яркие воспоминания остались от двух довоенных сооружений – метро и Всесоюзной сельскохозяйственной выставки – ВСХВ (потом ВДНХ, а теперь ВВЦ)…
… Перед войной началось строительство гигантского Дворца Советов на месте разрушенного Храма Христа Спасителя. Успели сделать мощный фундамент, и возвести металлические конструкции до высоты примерно восьмого этажа. Когда началась война, их разобрали на переплавку. Ещё вспоминается появление первых телевизоров. В 1939 или 1940 году нам на дачу привезли телевизор, собранный на каком-то нашем заводе из американских деталей. Это была стоящая на полу тумба, в которой трубка была расположена вертикально, а изображение отражалось в зеркале на крышке тумбы, поднятой на 45 градусов. «Картинка» была довольно бледной, неконтрастной, но всё равно воспринималась как чудо…
… В 1940 году мы заканчивали 10-й класс. Тимур и я подали заявления в Управление военных учебных заведений ВВС, и вскоре нас пригласил на беседу его начальник генерал Левин. Мы получили назначение в Качинскую Краснознамённую военную авиационную школу пилотов им. А. Ф. Мясникова, первую в России лётную школу, основанную в 1910 году. Александр Фёдорович Мясников (Мясникян) был юристом и литератором, членом партии большевиков с 1906 года. В 1925 году, будучи секретарём закавказского краевого комитета партии, он погиб в авиационной катастрофе, и его имя присвоили Качинской лётной школе…
…Была ещё одна «особая» группа, в ней учились прошедшие финскую войну военные, которым разрешили переучиться на лётчиков. Я помню из них двоих, бывших стрелков-радистов. Они имели боевые награды, что тогда было большой редкостью…
…В апреле 1941 года наша 2-я эскадрилья вместе с ещё одной перебазировалась в лагерь, который находился на берегу моря севернее Качи, около устья речки Альмы, недалеко от деревни Альма-Тамак…
…До начала войны оставалось всего десять дней. В субботу, 21 июня 1941 года, мы закончили подготовку к парашютным прыжкам, и инструктор объявил, что в понедельник будем прыгать. Но больше об этом уже никто не вспоминал. В воскресенье ночью мы проснулись от громкого голоса старшины Касумова: «Подъём! Боевая тревога!». По тревоге в учебных целях нас поднимали не раз, поэтому, быстро одеваясь, мы только думали, кому это пришло в голову устраивать тревогу в воскресенье… Построившись во дворе с винтовками. Мы ожидали обычной команды: «Отбой, разойтись», после чего, как всегда, пойдём досыпать. Но вместо всего этого вдруг: «БЕГОМ! НА РУБЕЖ!». Мы побежали, сохраняя подобие строя, на поле за окраиной городка, где нас уложили в линию по двое, метрах в 50-ти друг от друга. Я в паре с Тимуром. Мы тут же заснули». Степан Анастасович Микоян в своей книге так живо рассказывает о тех далёких событиях, что картинки живые встают перед глазами…
… Когда на позиции к курсантам привезли патроны, они узнали, что началась война. Больше в казармы они не вернулись, а пошли своими дорогами войны. Степан Анастасович считает, что ему в жизни часто везло, видимо он уродился под счастливой звездой. В первых числах июля 1941 года училище эвакуировали в городок Красный Кут в районе Саратова. Немцы Поволжья были эвакуированы из своей Автономной Республики. Красный Кут напоминал собой большое село в степи, где было много пыли. Лётная школа разместилась на окраине городка в казармах барачного типа с двухэтажными деревянными койками…
… В конце августа 1941 года Степан с Тимуром заканчивают Качу и им присваивают звание лейтенантов. Степан считает, что это было дело рук Василия Сталина, потому что стали выпускать курсантов и присваивать звание сержант. Ему даже сейчас неудобно за это и он считает, что хотя бы младших лейтенантов им присвоили тогда…
… Степану и Тимуру предлагали остаться в школе, быть инструкторами, но они рвались в бой. В Управлении кадров ВВС в Москве друзья: Степан Микоян, Тимур Фрунзе и Володя Ярославский получили назначение в 16-й истребительный полк, который стоял в Люберцах…
… Запомнилось, как мы, стоя в землянке у репродуктора слушали речь Сталина на торжественном заседании на станции метро «Маяковская» 6 ноября 1941 года. Тимур, который знал и любил русскую историю, очень был рад, что Сталин упомянул Александра Невского, Суворова и Кутузова: «Наконец-то вспомнили историю России!»…
…Почитаем теперь письмо Степана Анастасовича Микояна о Володе, присланное учительнице Люсе Сисаковне Григорян: «Когда стали постарше, мы научились обращаться с оружием, - отец разрешил нам стрелять из малокалиберного ружья. Володя стрелял очень метко. Он не был отличником в школе, но относился к учёбе серьёзнее, чем большинство его товарищей. Он был серьёзнее многих и в отношении к жизни вообще. Я помню, с какой настойчивостью он несколько вечеров подряд занимался, чтобы хорошо понять какой-то новый материал по арифметике и научиться решать задачи (мы всегда делали уроки и занимались сами, без помощи взрослых). Володя был очень хороший товарищ, честный, прямой и справедливый, его многие любили, и он любил проводить время с друзьями». Братья выросли на воспоминаниях отца о его революционной юности, которые он мог им рассказать в те редкие от дел минуты отдыха. Отец был для всех непререкаемым авторитетом. Полюбился им легендарный армянский герой Андраник…
… Эти книги я нашла в Областной библиотеке имени Горького в Городе-Герое Волгограде. С удовольствием их читала и работала…
…Для них было чудом, что ребёнок умеет считать на армянском, русском, грузинском, азербайджанском и греческом… (В родительском доме Анастаса Ивановича звали Арташес. – Д.В.) …Произошло радостное событие у нас в семье: в июле 1922 года жена родила сына. Это был наш первенец. Ему дали имя Степан в честь Степана Шаумяна…
… В 1931 году Артёма направили «в счёт 1000 коммунистов» учиться в Военно-Воздушную академию имени Жуковского, которую он закончил в 1937 году. После этого и определился его дальнейший жизненный путь инженера-конструктора: проработав некоторое время военпредом и начальником конструкторского бюро на одном из авиазаводов, он стал с 1940 года главным конструктором нового авиационного конструкторского бюро. За три десятилетия под его руководством создано несколько поколений самолётов-истребителей – от поршневого МИГ-3, участвовавшего в Великой Отечественной войне, до современных сверхзвуковых скоростных реактивных самолётов-истребителей, явившихся, по общему призванию, большим вкладом в дело повышения обороноспособности нашей Родины. На самолёте его конструкции Е-266 (МИГ) наши лётчики А. Федотов, П. Остапенко и М. Комаров в 1967 году добились шести мировых рекордов. В 1973 году на том же серийном самолёте, когда Артёма уже не было в живых, те же герои-лётчики и ещё Б. Орлов достигли новых семи мировых рекордов: по скороподъёмности, высоте полёта, грузоподъёмности на высоту и скорости полёта. Причём два их них установил А. Федотов, перекрывший предыдущие свои рекорды. Все эти рекорды утверждены международной организацией ФАИ и, когда писались эти строки (1 января 1975 года), не были превзойдены. Артём проявил себя и как учёный; в 1953 году его избрали членом-корреспондентом, а в 1968 году – действительным членом Академии наук СССР…
… Генерал-полковник инженерно-технической службы, дважды Герой Социалистического Труда, кавалер многих высших орденов Советского Союза, лауреат шести Государственных премий СССР, лауреат Ленинской премии – таков путь человека, начавшего свою жизнь в одной из армянских деревень Российской империи, справедливо названной «тюрьмой народов», в семье безграмотного рабочего, подростком выполнявшего обязанности козопаса…
…Война застала старшего, Степана, курсантом военно-лётного училища, остальных – учениками средней школы. До наступления призывного возраста трое из них ушли в армию добровольцами. Таким образом, ЧЕТВЕРО МОИХ СЫНОВЕЙ оказались в авиации. В этом кроме юношеского задора сказалось и влияние моего брата авиаконструктора. Второй наш сын, Владимир, лётчик-истребитель, погиб в сентябре 1942 года в воздушном бою под Сталинградом. Ему было 18 лет. Старший сын уже 33-й год продолжает летать на военных самолётах, из них более 20 лет – лётчиком-испытателем. Имеет звание генерал-майора авиации, почётное звание заслуженного лётчика-испытателя. Ему присвоено звание Героя Советского Союза («Красная звезда», 18 мая 1975 г.). Третий сын, Алексей, - генерал-лейтенант авиации, продолжает летать на боевых самолётах, занимая командную должность. Имеет почётное звание заслуженного военного лётчика. Четвёртый сын, Вано, в войну был авиационным техником, а, уйдя в запас, перешёл на авиаконструкторскую работу. Сейчас он заместитель главного конструктора авиазавода. Младший, Серго, участия в войне принимать не мог из-за возраста. Он кандидат исторических наук, работает редактором одного из журналов Академии наук СССР…». Необходимо отметить, что вторая книга воспоминаний Анастаса Ивановича Микояна «В начале двадцатых…» была издана в Москве в 1975 году. Но вернёмся к судьбе второго сына Микоянов – Владимира. Володя не по возрасту серьёзно воспринял войну, обрушившуюся на нашу Родину. Степан уже учился в Каче. 22 июля 1941 года фашисты впервые нанесли бомбовый удар по столице Родины городу Москве…
… 7 августа 1941 года семнадцатилетний Володя выехал в Качу. Во время войны система обучения изменилась, стала ускоренной, и выпускали курсантов небольшими группами, по мере подготовленности. Володя попал в группу Каюка, в неё вошли ещё курсанты Ткаченко и Ярославский. Он пишет домой: «19.8.1941 года. Здравствуйте все! Вот я и живу теперь в казарме с ребятами. Ходим вместе на аэродром, три раза летал со Стёпкиным лётчиком-инструктором, в воздухе управлял сам.… За подчерк извините – спешу на аэродром, Володя». «29 августа 1941 года. Здравствуйте, мама и все! У меня уже 25 полётов на УТ-2. Сам взлетаю, сам выполняю посадку. На аэродроме находимся до 9 часов. Придём-помоемся, поужинаем, вечерняя поверка - и спать. Времени совсем нет, спим прямо на досках с матрацем. Мама, если можно, пришли одеколон и ещё свечек - штук пять, а то у нас часто нет света.… До свиданья. Володя». Он пишет друзьям: «Я добился своего - пошёл в лётную школу. Летаем мы каждый день. Скоро вылечу самостоятельно. Готов давно, вот меня ещё должны проверить помощник начальника школы и начальник школы дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Денисов. Стёпка уже получил звание лейтенанта, сейчас под Москвой, имеет боевые вылеты. Завидую ему, а я сижу в этом чертовом Красном Куте. Дуют ужасные ветры, метели. Извините за подчерк. Пишу прямо на аэродроме»…